Как и всякое административное решение, это тоже не лишено некоторой загадочности
В небесной канцелярии интересные перемены: преподобный Пимен Угрешский назначен патриархом Кириллом на пост покровителя Федеральной службы исполнения наказаний. В официальных сообщениях используются, понятно, более изящные формулировки: мол, глава РПЦ “благословил определить” Пимена покровителем. Но сути это не меняет. Приказ есть приказ: никто не спрашивал святого, не интересовался, желает ли он становиться на столь специфический участок работы.
Пимен Угрешский
С одной стороны, приказ-благословение – вполне понятный, логичный, вписывающийся, так сказать, в контекст эпохи. Эпоха нынче такая, что никто не может оставаться в стороне.
Многие из коллег Пимена Угрешского давно уже мобилизованы патриархией. У Военно-морского флота сегодня одновременно целых четыре официальных небесных покровителя – святой апостол Андрей Первозванный, Николай Чудотворец, святой благоверный князь Александр Невский и святой праведный воин Федор Ушаков.
В общем, удивляет не столько новое назначение Пимена Угрешского, сколько, во-первых, то, что он так долго отсиживался в тылу, а во-вторых, то, что у такого важного, важнейшего элемента нашей государственности, как ФСИН, до сих пор не было ни единого надежного средства небесной обороны.
Но, как и всякое административное решение, это тоже не лишено некоторой загадочности. Почему именно Пимен Угрешский? Что общего у него с тюрьмами и колониями? Теперь-то общее, понятно, появилось, но до сих пор с этой сферой бытия святой был совершенно не связан.
Ну, если не считать, правда, того обстоятельства, что Николо-Угрешский монастырь (Московская область, город Дзержинский), настоятелем которого святой был при жизни, в определенные периоды своей долгой истории использовался как пенитенциарное учреждение.
Скажем, после подавления стрелецкого бунта (1698 года) подмосковная обитель была одним из мест заключения для участников мятежа. А с 1927 по 1938 год на территории монастыря располагалась созданная ОГПУ трудкоммуна №2, где перевоспитывались малолетние преступники. Ну, то есть фактически – детская колония.
Кипевшую тогда в этих стенах жизнь ярко и живо описал в своем очерке "В монастыре" известный советский журналист Михаил Кольцов. Вот характерный отрывок из этого произведения:
"В старых стенах прорублены широкие светлые окна… В кузнице, у красных наковален, сосредоточив глаза и мускулы, размахивают тяжелым железом молодые парни. Вот у этого при каждом ударе все больше проступают мелкие капельки пота на открытом, честном, прирожденно трудовом лице. А сопровождающий наклоняется к нам и шепчет:
– Восемь судимостей! Одно убийство! Несколько вооруженных налетов. А теперь смотрите, как из него все это выходит! Молот – хороший педагог, не хуже, чем иные профессора!
Да, здесь кишат яркие биографии… Сколько сюжетов, жестоких и трогательных, фантастических и притом безупречно-правдивых, содержат жизнеописания тысячи членов этой неслыханной республики здесь, в Николо-Угрешском монастыре!"
Но вряд ли сам Пимен Угрешский дал бы благословение на такую "новую светлую жизнь" старых стен. Преподобному повезло жить в то время, когда монастырские обители не использовались подобным нецелевым образом.
Для справки: родился Пимен Угрешский (в миру – Петр Дмитриевич Мясников) в 1810 году, монастырским настоятелем стал в 1853-м, скончался в 1880-м. В общем, абсолютно, что называется, не при делах.
Более логичным, конечно, было бы назначить ответственным за тюремную епархию такого представителя высших сил, который не понаслышке знаком с тюремной жизнью. Среди русских святых угодников таковых – тьма тьмущая. Есть, правда, нюанс: все они знакомились с сим "архипелагом", находясь по ту сторону решеток и колючей проволоки. И очень многие из них оттуда так и не вышли.
Назначение на ФСИН какого-нибудь новомученика – из тех, что сгинули в сталинских лагерях и на расстрельных полигонах, – вполне могло бы быть воспринято политически незрелой частью верующих как глумление и кощунство. Нет, лучше, пожалуй, не рисковать. Но ведь можно было подыскать и заграничного святого. Чем плох, скажем, Клавдий Римский?
Жил святой в III веке (умер около 287 года) и в период своего земного существования работал начальником тюрем Рима – должность, примерно соответствующая посту руководителя Управления ФСИН по Москве. Вся бы стать! Впрочем, присмотревшись, и на этом солнце можно обнаружить свои пятна. А некоторые видны, даже если не присматриваться.
На чьей стороне в разворачивающий геополитической битве будет святой, проживавший на территории, которая ныне входит в НАТО? Кому будет симпатизировать – нам, которых при жизни знать не знал, или своим потомкам? Не окажется ли эдаким троянским конем, которому чем больше молишься, тем хуже идут дела? По идее, конечно, он должен быть на стороне правды, то есть на нашей. Но риск, согласитесь, все-таки есть.
Кроме того, Клавдий, говоря современным языком, принадлежал к несистемной оппозиции, к коей в языческом Риме в то время по факту относились все приверженцы христианства. Открыто выказывал неуважение к тогдашним традиционным ценностям: демонстративно отказался, в частности, принести жертву богам. За что в итоге и поплатился: был утоплен в море. В общем, пример для сотрудников ФСИН, мягко, так себе. Сомнительный пример.
Так что пускай уж будет Пимен. В конце концов логики в его назначении ничуть не меньше, чем в определении Владимира Крестителя небесным покровителем Росгвардии, архангела Михаила – покровителем Следственного комитета, а святой великомученицы Варвары – покровительницей Ракетных войск стратегического назначения.
Что же касается того, насколько верно или ошибочно кадровое решение патриарха, то это легко можно будет понять по тому, как у ФСИН дальше пойдут дела. Продолжат службу сотрясать разного рода ЧП и скандалы – станет очевидно: не рад Пимен Угрешский новой работе, избегает ее.
